Завершились бурные 20-е годы. Старые милицейские кадры постепенно заменялись новыми. Бывший начальник милиции Архип Майоров, проработав несколько лет в Самарском ревтрибунале, вернулся в родной уезд. Сначала он работал в уездном комитете партии в Балакове. Затем переехал жить туда, где родился, - в село Малое Перекопное. Здесь он сначала возглавлял парторганизацию, потом мельничный трест. К тому времени он уже имел две награды: орден Боевого Красного Знамени и Орден Ленина. Его звали на партийную работу в Москву, но он не согласился. В суровом 37-м Майоров был арестован по доносу и отправлен в Саратов, говорят, за то, что раскритиковал за недостоверность ставший тогда знаменитым фильм "Чапаев". Впрочем, по другой версии, его обвинили в слишком мягком отношении к раскулачиваемым в 30-е годы середнякам. Но, видимо, авторитет Майорова был настолько высок, что его не продержали в саратовской тюрьме и месяца и выпустили, не обнаружив в его действиях состава преступления.

А в начале 30-х годов балаковское районное управление милиции (РУМ) возглавлял Федор Михайлов - родом из Сулака. Эстафету от него принял некто Мингалев, о котором ничего неизвестно. Им и их подчиненным приходилось несладко. В городе и уезде значительно увеличилось количество краж как государственной, так и частной собственности.

Наиболее громким экономическим преступлением 1934 года, которому была дана широкая огласка, стало дело работников затонского рабочего комитета водников. По этому делу к уголовной ответственности было привлечено 22 человека. Их обвиняли в массовом расхищении фондов рабочего снабжения. В обвинительном заключении, озвученном во время публичного рассмотрения дела, которое слушалось в клубе водников, говорилось:

"В продолжении ряда лет речники водного торгово-промышленного объединения /ТПО/, при участии председателя ТПО Мочалова, директора хлебзавода Дементьева, директора коопхоза /кооперативного хозяйства/ Егорова, их заместителей, помощников, весовщиков и некоторых руководящих работников партколлектива, затонкома и затонуправления занимались самоснабжением и разворовыванием муки, печеного хлеба, сахара и промтоваров, предназначенных для рабочих затона.

Хищениям и разбазариванию способствовали попойки, круговая порука, бесконтрольность. Работников, которые пытались разоблачить преступные действия руководителей, увольняли, приклеивали им отметку чужаков. Так плановик Папин был уволен якобы за прогул. Настоящая причина увольнения заключалась в том, что Папин был рабкором, разоблачал в местной газете Мочалова, Славина и других.

Все "операции" проводились через кулака и белогвардейца Дегтяренко - начальника транспортного двора. Дегтяренко развозил по домам самоснабженцам продукты и хлеб, за что получал соответствующее вознаграждение.

Имели место и такие случаи, когда отдельные работники /Некрасов, Купцов/ заявлялись в магазины и базы по ночам, под угрозой оружия заставляли молчать сторожей и выносили из магазинов, что им приглянется.

Установлено, что за 1933 год разбазарено не по назначению 65 тонн муки, 82 тонны печеного хлеба, 1,5 тонны сахара, 6 тонн овощей и уничтожено 118 голов скота на пригородном хозяйстве."

За это преступление 4 человека, в том числе и упоминаемый выше Дегтяренко, были приговорены к высшей мере наказания, остальные - к различным срокам заключения.

Помимо краж милиция сражалась и с расцветающими спекуляцией, самогоноварением и хулиганством. В 30-х годах у блюстителей порядка появились помощники: это - дружинники, или члены бригады милиции /бригадмильцы/, уличные комитеты, а на селе - группы "легкой кавалерии", состоящие из пионеров, строго следящих за сохранностью колхозного урожая. Последние ловили так называемых "парикмахеров", которые срезали на государственных полях колоски. Партия "кавалеристов" хвалила, а народ недолюбливал: уж слишком прыткими были эти юные борцы за социалистическую собственность.

Ну, а милицейские кадры не только омолаживались. Работать в милицию стали приходить и женщины. Если в 20-х годах они в лучшем случае могли получить должность секретаря-машинистки, то в 30-х им стали доверять охрану хлебных амбаров, стратегических объектов, конторы Заготзерно и даже привлекали к оперативной работе.

В 1931-м в милицию пришла племянница Архипа Майорова Мария. Восхищенная геройской жизнью своего дяди, она решила пойти по его стопам и почти сразу по собственной инициативе стала работать в паре с опытным оперативником Василием Вельдяевым.

Вельдяев личностью был легендарной. Преступники его боялись - люди уважали. Он находил подход к любому человеку. Бывало, надо ему выведать какую-либо информацию, так он то на лавочке с кем-нибудь поболтает "за жизнь", то на гармошке на уличной молодежной вечеринке поиграет, то с мальчишками зимой на салазках с горки покатается, глядишь что-то важное незаметно и выведает. Кроме того, Вельдяев очень много возился с несовершеннолетними. Он любил приводить "шалунов" большими группами в милицию. Тогда там становилось настолько шумно и тесно, что начальник иногда не выдерживал и говорил Вельдяеву: "Ну, зачем ты этот детский сад разводишь?" На что опытный работник отвечал: "Это нужно для профилактики." Зато впоследствии вельдяевские подопечные становились хорошими информаторами: что может для оперативника быть лучше зорких мальчишеских глаз, замечающих все, казалось бы, самое незаметное.

Так что Марии было чему у Вельдяева поучиться, но самостоятельно ей работать не позволяли. Зато помощницей она считалась отличной.

Однажды, например, Мария помогла раскрыть жуткое преступление. На Садовых выселках муж и жена устроили подпольную мыловарню. "Сырьем" для нее служили дети, которых для "мыловаров" выкрадывала нянечка одного из детских садов. Помогал ей в этом врач того же детского сада. Преступники таким образом переварили четверых детей.

Вскоре Мария вышла замуж за военного и уехала вместе с ним на несколько лет к его месту службы на Дальний Восток. Вернувшись в Балаково перед самым началом войны, она снова помогала милиции, но уже как нештатный сотрудник.

В 30-х годах было положено начало и паспортно-визовой службе. С 1932-го года в Советском Союзе вводились трудовые книжки. В связи с этим при управлении милиции и был создан паспортный стол. Его первым начальником стал Михаил Анисимов. В его подчинении находился всего один человек - паспортист, - и тот из вольнонаемного состава.
Число прочтений: 3204